какая-то антилитературная фанонная ерунда. размазываем слюни по Изе.
Лишнего в нём не было совершенно ничего. Каждая причудливая деталь его облика на самом деле являлась строго функциональной. Белоснежные перчатки с кроваво-алыми пентаграммами – ни что иное, как внешнее интерфейсное устройство для вживлённого в мозг чипа. Вызывающе длинные, как воронье крыло чёрные волосы – подобно алмазу прочные нити, перерезающие сталь и бетон. Даже эта неизменная сигарилла.
Дитрих вдохнул терпкий сладковатый аромат. Ни капли никотина. Вещества, входящие в состав сигарилл, тормозили разложение уже давно неживого тела магира. Лоэнгрину было до смерти любопытно, начнёт ли Кемпфер разваливаться на кусочки, как Каин, если вдруг «бросит курить».
Маг оторвал взгляд от папки с бумагами и глянул поверх очков на стремительно отвернувшегося юношу. В такие моменты Дитрих был уверен, что Кемпфер читает все его мысли. Абсолютно все.
Магир хмыкнул себе под нос что-то нечленораздельное и вновь углубился в чтение, снисходительно позволив Лоэнгрину продолжить свои разглядывания и умозаключения.
Светло-карие глаза внимательно изучали каждую чёрточку в облике мага. Если бы Дитрих умел рисовать, он смог бы нарисовать портрет Кемпфера с закрытыми глазами по памяти, на столько хорошо он знал все эти мелкие вычурные детали.
На мгновение Лоэнгрин закрыл глаза, представляя себе мольберт и кисти, открытое окно, колышущиеся от ветра почему-то ярко-красные шторы и магира в кресле-качалке с книгой в таком же красном как шторы переплёте. На безымянном пальце левой руки Исаака в мыслях Дитриха откуда-то взялся массивный перстень с тёмным камнем.
Лоэнгрин вздрогнул и открыл глаза. На его памяти магир не носил украшений, кроме булавки в галстуке. Но и эта булавка, как и все остальные мелочи, была исключительно необходима и присутствовала строго в утилитарных целях. С какой стати вдруг маг надел бы перстень?
Эта мысль захватила сознание Дитриха на какое-то время. Прикидывая, какую полезную в бою вещь Кемпфер мог бы замаскировать под перстень, Марионеттеншпилер начал ёрзать в кресле, усаживаясь то так, то этак, пытаясь мысленно ещё раз надеть на Исаака злосчастную бижутерию. В конце-концов, Дитрих задел локтем нижнюю книгу в стопке, неосторожно оставленной рядом с ним, и вся стопка полетела на пол с жутким в полной тишине грохотом.
-Ну что? – осведомился Кемпфер, не отрываясь от чтения.
-Ты когда-нибудь носил кольца? – выпалил Дитрих.
-Да, - флегматично отозвался маг.
-А перстни?
-Тоже.
-А какие?
-Ты мне кольцо дарить собрался? - маг снова глянул на юношу поверх очков, с насмешкой и некоторым едва ощутимым презрением.
-Ага! – Дитрих натянуто рассмеялся, ожидая, что маг вот-вот скажет какую-нибудь длинную витиеватую колкость, в которой, однако, как и в его облике, не будет ничего лишнего, а каждая отдельная деталь, каждое слово – само по себе смертельным ударом. Но Кемпфер только ухмыльнулся и продолжил чтение.
Дитрих надолго вернулся к своим мыслям. Вернее, к рисованию мысленных портретов мага, примеряя на того разнообразные бесполезные украшения.
Исаак снова окликнул Кукловода, когда дело дошло до роскошной диадемы на чёрных волосах.
-У меня всё готово, - заявил фон Кемпфер, - Мы можем отправляться утром, если у тебя нет возражений.
Дитрих пожал плечами. Какие возражения?
Маг поднялся со своего кресла, убрал папку с бумагами в сейф, закурил новую сигариллу.
-У меня был перстень, - неожиданно произнёс он, - С ночным опалом. Этот камень хорош тем, что достаточно тонкая его пластина, помещённая на чернёный металл, производит обманчивое впечатление крупного экземпляра. А сэкономленное место внутри перстня можно использовать в качестве небольшого контейнера.
Лоэнгрин нервно сглотнул, а потом удовлетворённо улыбнулся.
Лишнего в его облике не было ничего. Просто не могло быть.